Из воспоминаний гвардии красноармейца Стратиевского .
«Связь с ротой на равнине была проводной ,и возле разъезда Куринский на участке железной дороге Майкоп-Туапсе ,на пол пути между позициями роты и тыла батальона , рядом с насыпью был устроен НП для бойцов , в обязанности которых входило устранять обрывы линии во время обстрелов немцев. Ротный отправил на этот пункт опытного бойца Константина Селезнева , высокого черноволосого парня, лет 27 от роду , уже «битого волка войны» начинавшего воевать еще в 1941-м на Украине в составе 2-го воздушно-десантного корпуса . Ему приказали взять напарника . и Селезнев выбрал меня . Возле насыпи рядом с трубой мы вырыли окопчик в котором и разместились .
За обедом ходили в батальон ,пролезали через трубу в насыпи ,дальше дольше поле метров триста длинной и 80 шириной ,и за ним начиналась лесопосадка ,тянувшаяся на несколько метров . На несколько дней наступило относительное затишье ,то ли немцы выдохлись то ли накапливали новые силы для сокрушительного удара по нашей десантной дивизии.
В какой то день я пошел за обедом ,было тихо даже винтовку с собой не взял . Дошел до батальонного тыла ,расположенного в месте ,названом Грязная балка ,повар налил мне в котелок суп, а кашу положил в крышку от котелка ,и я отправился назад к Селезневу . На поле перед насыпью попал под минометный обстрел ,который длился очень долго ,мне казалось что непрерывный вой всю душу вытягивает наружу. Когда мины перестали падать я посмотрел ,а котелок весь оказался пробит осколками ,крышка с кашей засыпана землей .
Взял я эту кашу ,подхожу к насыпи и только хотел юркнуть в трубу , что бы вылети на другую сторону как услышал за насыпью немецкие голоса . У меня с собой не было даже гранаты , и я побежал обратно к лесопосадке .
Так что произошло тогда ,оказывается немцы под прикрытием обстрела прорвались к Куринскому разъезду ,перебив часть роты занимавшей оборону на равнине , и полностью замкнули кольцо окружения нашего полка . Гитлеровцы ушли вперед на восемь километров ,а нас оставили в своем тылу ,прочно обложив нас пулеметными и артиллерийскими заслонами. А потом начались непрерывные бомбежки ,нас бомбили днем и ночью ,почти без перерывов. Лесопосадка в которой мы закрепились превратилась в сплошной бурелом из поваленных от взрыва деревьев .
Мы сидели в круговой обороне ожидая хоть какой-то развязке . Никто нас не пытался деблокировать , в небе мы не видели нашей авиации а за спиной орудийной канонады нашей артиллерии . Нас просто списали в потери ,бросили на произвол судьбы . В один из авиа налетов , восьмого сентября ( ветеран точно помнил число но месяц был октябрь) мне осколок попал в ногу ,и его зазубренный край торчал остался торчать снаружи.
Я осколок вырвал ,сам себя перебинтовал , а где санбат ,?-даже не знал, так и остался в окопе .Десятого сентября ( 10 октября что подтверждает слова Пятигорского о дне прорыва ) к моему окопчику подошел взводный младший лейтенант ,и протянул сухарь. Я стал его грызть ,до этого я не ел трое суток , и тут мне взводный говорит « Идти можешь ?Сегодня мы ночью мы будем прорываться из окружения .Если пойдешь то есть команда котелки не брать ,что бы ненароком нечего не звякнуло .
Я опираясь на винтовку ,похромал на место сбора бойцов идущих в прорыв …»
Десантники перед атакой .