В тебе легенду видя пред собой,
Шеренгами проходят поколенья,
Идущие из подземелья — в бой!
Илья Сельвинский 1943 год

Оборона Аджимушкайских катакомб - Героическая и трагическая летопись, писанная кровью, болью, страданиями советского народа в период Великой Отечественной Войны 1941-1945 года, занимает своё почётное место в истории нашего великого государства и заслуживает особого внимания.



Доброго времени суток уважаемые форумчане, так случилось, что мне выпала честь участвовать в нескольких экспедициях проводимых в посёлке Аджимушкай (АР Крым; г. Керчь), на местах сражений Бессмертного Подземного Гарнизона, как Малых, так и Больших (Центральных) каменоломен.



Когда я впервые спустился под землю я уже и не вспомню, но официально это произошло в 1998 году, в штате Керченского Историко-Культурного Заповедника. Недавняя (боюсь произнести слово «последняя») экспедиция в 2014 году... Обо всём об этом я поведаю более подробно, но сейчас на короткое время вернёмся в 1941 год, дабы восстановить хронологическую последовательность трагедии Керченского плацдарма, окружения и последующего сопротивления групп войск в катакомбах Аджимушкая.

Конец ноября 1941 года - Советские войска вынуждены оставить Крым и лишь Севастополь продолжал стойко выдерживать натиск врага, Манштейн уплотнил боевые порядки 11 армии и 17 Декабря начался второй штурм на Севастополь, положение обороняющихся значительно ухудшилось, враг нажимал, ряды гарнизона редели, но город держался. Советское командование принимает решение о высадке морского десанта и с 26 по 31 декабря 1941 года проходит Керченско - Феодосийская десантная операция (Самая большая десантная операция за всю историю Великой Отечественной Войны). Силами 44-й и 51-й армии, ко 2-му Января 1941 года, удалось полностью очистить Керченский полуостров от противника, освободить Феодосию, предотвратить вторжение немцев на Кавказ через Таманский полуостров, а также отвлечь значительную часть фашистских сил от Севастополя.
К сожалению, развить успех в дальнейшем наступлении вглубь полуострова, у советских войск не получилось. 15 января немцы внезапно перешли в наступление, нанося главный удар по стыку 51-й и 44-й армий в районе Владиславовки. Несмотря на количественное превосходство советских войск, противник прорвал позиции и 18 января захватил Феодосию. Войска Кавказского фронта вынуждены были оставить занимаемые позиции и отойти за Акманайский перешеек.
Несмотря на потерю порта в Феодосии, советское командование сохранило возможность доставлять подкрепления по льду Керченского пролива. 28 января Ставка приняла решение о выделении войск, действовавших на Керченском направлении, в самостоятельный Крымский фронт под командованием генерала Козлова Д.Т. Фронт усилили новыми стрелковыми дивизиями, танковыми частями и артиллерией. В начале февраля через пролив переправилась и вошла в состав фронта 47-я армия генерал-майора К. С. Калганова, выведенная из Ирана. Ставка также решила укрепить штаб нового фронта. В Керчь в сопровождении группы офицеров прибыл в качестве представителя Ставки армейский комиссар 1-го ранга Мехлис Л. З.
В феврале совместно с приморской армией в Севастополе силами Керченской группировки советских войск было предпринято наступление, и только в начале марта линия фронта стабилизировалась. Все последующие наступательные операции как со стороны советских войск, так и со стороны немецких не имели успеха, 6 мая - Директива Ставки ВГК №170357 о переходе к обороне.
8 мая 1942 немцы начали наступление на Керченском направлении (операция имела кодовое название «Лов осетра»). В результате безуспешной попытки остановить наступающего противника командование Крымского фронта вынуждено было принять решение об оставлении Керченского полуострова. Учитывая сложившуюся ситуацию, был отдан приказ о последовательной обороне двух рубежей, оборона первого из которых (м. Тархан - пос. Катерлез - Керчь-порт) была уже нереальной ввиду захвата к этому моменту противником большей его части. Поэтому бои, позволившие выиграть время для эвакуации основной массы войск, развернулись на рубеже: высоты 95,1 - 133,3 – Аджимушкай - Колонка, удержание которого было возложено на 51-ю армию. Поскольку никаких резервов ни у командующего фронтом, ни у командующих армиями не было, указанные рубежи предполагалось удерживать силами сводных отрядов. Впрочем, еще с весны 1942 г. Аджимушкайские каменоломни стали местом дислокации резерва командно-политического состава фронта и личного состава (как постоянного, так и переменного) 1-го фронтового запасного полка, которые и должны были стать ядром формирования отрядов прикрытия.
Наличие этих подразделений в районе пос. Аджимушкай несомненно учитывалось командованием фронта, так как единственное, на что можно было еще рассчитывать в условиях полной потери управления войсками, нехватки оружия, боеприпасов, отсутствия связи и уже осознанной всеми катастрофы, постигшей фронт, - это стойкость командиров и политработников и их высокие боевые и моральные качества.
1-й фронтовой запасной полк еще днем 13 мая 1942 г. получил приказ отходить к крепости Еникале и переправляться на Таманский берег. Но поздно вечером в Центральные Аджимушкайские каменоломни, где находился штаб полка, прибыли Главком СевероКавказского направления Маршал Советского Союза Буденный С.М., командующий фронтом генерал-лейтенант Козлов Д.Т. И представитель Ставки армейский комиссар 1-го ранга Мехлис Л.З., которые и приняли окончательное решение о формировании сводных отрядов на рубеже пос. Аджимушкай. В связи с этим дневной приказ для 1-го фронтового запасного полка был отменен, и полк оставлен на прежних позициях, на переправу отправлены только невооруженные бойцы.
Непосредственная организация обороны в районе расположения личного состава полка возлагалась на его командира – майора Голядкина А.Г. и комиссара – Елисеева. Однако, по свидетельству писаря полка старшего сержанта Ильясова Ф.С., уже к утру следующего дня они, получив ранения, были отправлены на переправу, назначив командиром полка старшего лейтенанта Поважного М.Г. (Командовавшего одним из батальонов), начальником штаба – младшего лейтенанта Шкоду В.П., комиссаром – старшего политрука Манукалова А.Н.



Общее руководство обороной этого участка было возложено на начальника отдела боевой подготовки штаба Крымского фронта полковника П.М. Ягунова, который 14 мая был назначен заместителем начальника штаба фронта и в этот же день начал формировать отдельные батальоны и ударные группы из личного состава резерва, так и упоминавшиеся в последующих приказах и распоряжениях - «отряд полковника Ягунова». Основу этого отряда, кроме командиров и политработников резерва и личного состава 1-го фронтового запасного полка, составили несколько сотен курсантов военных училищ, бойцы и командиры 276-го стрелкового полка НКВД и 95-го пограничного полка, 1-й и 2-й батальоны которого закрепились на позициях севернее Аджимушкая, а также военнослужащие различных родов войск из частей и соединений фронта, которые «уже 13 мая стали заполнять проходы каменоломен».
Ко второй половине 14 мая отряд полковника Ягунова насчитывал около 4000 человек, причем отдельные роты были сформированы сплошь из комсостава. Однако положение осложнялось острой нехваткой оружия, даже стрелкового. По воспоминаниям младшего лейтенанта С.С. Шайдурова, «… Резерв комсостава совершенно не был вооружен. Личное оружие было только у работников штаба и очень немногих из резерва. К началу боев в непосредственной близости к катакомбам часть резерва удалось вооружить за счет излишнего (выносимого) оружия отступающих частей. Это были винтовки, карабины, ручные пулеметы, несколько станковых пулеметов, гранаты, 50-мм минометы». Все средства огневой поддержки, имеющиеся в распоряжении полковника П.М. Ягунова, - минометы, противотанковое орудие и несколько расчетов ПТР - были направлены в район Царского кургана для прикрытия танкоопасного направления южнее поселка, и создания хотя бы видимости прочного стыка с отрядами и группами 44-й армии, сражавшимися в районе Колонки.

В первый бой отряд полковника Ягунова вступил к исходу дня 14 мая, когда противник, стремительно продвинулся в обход пос. Катерлез и неожиданно вышел к Аджимушкаю мимо наших разрозненных частей, оставивших свои позиции в районе Багерово и отходивших в северо-восточном направлении. В ходе контратаки, предпринятой отрядом Ягунова совместно с частями 157-й стрелковой дивизии, враг был остановлен, а затем и отброшен, потеряв 3 танка и много стрелкового оружия.
В течение последующих дней советские войска вели активную оборону на этом рубеже, выигрывая время и надежно прикрывая переправы с севера.
Утром 16 мая от полковника П.М. Ягунова была получена последняя радиограмма: «Противник силой до 2-х рот при поддержке танков овладел с. Аджимушкай. В 8.30 16.5 мною была предпринята атака с целью выбить противника из села. Атака оказалась неудачной ввиду отсутствия арт. огня. Имеются убитые и раненые. Потери подсчитываются. Связь с подразделениями и частями потеряна за исключением подразделений, непосредственно охраняющих подступы в каменоломню. Справа в 8.30 прошли танки и автомашины от выс. 133.3 направо».
И, хотя прорыв фашистских танков севернее поселка был ликвидирован, а сам пос. Аджимушкай после ожесточенной контратаки отбит, положение в этом районе очень беспокоило командующего фронтом, в связи с чем 16 и 17 мая он трижды указывал командующему 44-й армией, отряды которой все еще удерживали оборону южнее Аджимушкая на заводе им. Войкова, на необходимость связаться с отрядом Ягунова и активно использовать его для прочного стыка с 51-й армией.

Однако реальных возможностей и сил для выполнения этого приказа не было. Ни в полосе обороны 44-й армии, ни в полосе 51-й сплошного фронта уже не существовало. К исходу 17 мая противник захватил пос. Маяк и Жуковку, в ночь на 18-е прорвал оборону в районе завода им. Войкова, после чего Аджимушкай был полностью окружен. 18-19 мая ценой невероятных усилий нашим войскам удавалось удерживать лишь узкую полоску берега в районе Еникале, где бои не стихали до утра 20 мая, когда отсюда на судах были вывезены последние защитники.
Благодаря героизму, высокому мужеству бойцов и командиров арьергардов, заметную роль среди которых сыграл отряд полковника Ягунова, из района Керчи удалось эвакуировать: «согласно отчёту военных сообщений штаба Черноморского флота, с 14 по 20 мая с Керченского полуострова было переправлено военнослужащих 119395 человек( из них 42324 были раненые),гражданских лиц -1371 человек, 122-мм и 152-мм орудий -25 штук, гвардейских миномётов – 47, миномётов- 27, автомашин – 14, кухонь – 3, разного груза – 838 тонн», в последствии эта цифра была округлена до 120000. Точное количество эвакуированных с Керченского полуострова неизвестно, так как большая часть людей переправлялась через пролив самостоятельно и, как следствие не вошли в списки сообщений штаба Черноморского флота.В общее количество переправившихся через пролив не вошел личный состав, эвакуированный на самолётах.
Окончательное решение об удержании занимаемых рубежей в районе пос. Аджимушкай, принятое П.М. Ягуновым, было продиктовано не только невозможностью пробиться к переправам, но и опиралось на указание Ставки Верховного Главнокомандования – «попавшим в окружение частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности». Не исключено, что он мог получить от Д.Т. Козлова и конкретный приказ – при неблагоприятном развитии событий закрепиться в каменоломнях и дождаться возвращения наших войск. На это прямо указывают немецкие документы: «От командующего русским фронтом в Крыму генерал-лейтенанта Козлова Ягунов получил приказ продержаться до возвращения Красной Армии. Этот приказ точно выполнялся». Упоминание о подобных разговорах, ходивших среди защитников каменоломен, есть и в воспоминаниях некоторых аджимушкайцев. И хотя документы, подтверждающие эту версию, в архивах не найдены, она не лишена оснований, учитывая возможность устного приказа и то, что он вполне соответствовал традициям, логике войны и сложившейся ситуации.
Результатом решения, принятого на военном совете, стал приказ, объявленный утром 21 мая 1942 г. в Центральных каменоломнях, о создании «участка обороны Аджимушкайских каменоломен» («полк обороны Аджимушкайских каменоломен им. Сталина»). Видимо, к этому моменту командование создаваемого подземного гарнизона уже знало или догадывалось, что переправа войск Крымского фронта закончилась, и попытки прорыва к берегу пролива потеряли смысл.
Командиром гарнизона стал полковник Ягунов П.М., комиссаром – старший батальонный комиссар Парахин И.П., начальником штаба – старший лейтенант Сидоров П.Е., заместителем командира – полковник Верушкин Ф.А., начальником политотдела – батальонный комиссар Храмов Ф.И., начальником тыла – интендант 2-го ранга Колесников С.Т.
Как вспоминали некоторые участники обороны, в первые же дни (еще 18-21 мая, до объявления о создании сводного полка, когда командование рассматривало различные варианты дальнейших действий, не ставя в тот момент задачу организации жесткой воинской структуры) была организована медицинская служба и взята под контроль работа госпиталей. Видимо, это было вызвано острой необходимостью, так как под землей оказалось довольно много раненых, которых не успели вывезти к переправам, и число их увеличивалось с каждым днем в ходе ожесточенных боев на поверхности.
Сразу же после объявления приказа началось формирование подразделений и служб, в связи с чем проведен учет бойцов и командиров, находившихся под землей. Впоследствии таких учетов (точнее переучетов) личного состава было несколько. В ходе них производились записи по установленной форме в большие тетради и составлялись общие списки, машинописные копии которых передавались в штаб. На основании этих списков всем были выданы личные знаки – пропуска, служившие для предъявления при передвижении внутри каменоломен, это было сделано для того, чтобы обеспечить подземный гарнизон от проникновения в него фашистских шпионов и провокаторов. Номер на удостоверении обозначал порядковое место в общем списке участников обороны Центральных каменоломен. Шайдуров С. С. рассказывает: «Такие личные знаки выдавались нам два раза: первый раз - до газовой атаки, второй раз – после неё, при этом разъяснялось, что это важнейший документ, подтверждающий участие в обороне каменоломен, и его надо тщательно беречь. Несмотря на то, что я попал в плен, потом бежал, воевал в партизанском отряде, где был тяжело ранен, свой личный знак я сохранил и передал в Керченский историко- археологический музей».

Фак­ти­чес­ки, соз­да­ние гар­ни­зона рас­тя­нулось на нес­коль­ко дней, и эта за­дача бы­ла ре­шена лишь пос­ле пер­вых га­зовых атак – в пос­ледних чис­лах мая 1942 г. Но и пос­ле это­го под зем­лей на­ходи­лись от­дель­ные груп­пы во­ен­нослу­жащих, не по­чиняв­ши­еся ко­ман­до­ванию и дей­ство­вав­шие са­мос­то­ятель­но. Под­твержде­ние это­му мы на­ходим в вос­по­мина­ни­ях И.Ф. Зу­баре­ва, ко­торый пи­сал: «… мы зна­ли, что… кро­ме тех, ко­го мы ви­дели, и с кем хо­дили на вы­лаз­ки, бы­ла еще груп­па лю­дей. Это бы­ла боль­шая ор­га­низо­ван­ная груп­па. Мож­но ска­зать ос­новное яд­ро под­зе­мелья, в ней боль­ше бы­ло ко­ман­дно­го сос­та­ва. Они от­де­лились еще с пер­вых дней под­земной жиз­ни, взяв с со­бой ору­жие, бо­еп­ри­пасы, пи­тание и уш­ли вглубь. И, нас­коль­ко я знаю, они к се­бе не при­нима­ли лю­дей, ко­торых… не зна­ли, и ес­ли кто встре­чал­ся с их ча­совы­ми, тех от­прав­ля­ли об­ратно».

Воз­можно, на­личие та­ких обо­соб­ленных групп объ­яс­ня­лось воз­никши­ми по той или иной при­чине сом­не­ни­ями в их на­деж­ности, для про­вер­ки ко­торой тре­бова­лось вре­мя. В вос­по­мина­ни­ях ад­жи­муш­кай­цев мож­но встре­тить рас­ска­зы о том, что всех нез­на­комых бой­цов и ко­ман­ди­ров оп­ре­деля­ли в от­дель­ные под­разде­ления до то­го мо­мен­та, по­ка они не про­явят се­бя в бою.

О том, что ко­ман­до­вание не прос­то пы­талось кон­тро­лиро­вать нас­тро­ения и бла­гона­деж­ность лич­но­го сос­та­ва ос­тавше­гося под зем­лей, соз­дав осо­бый от­дел и зак­ре­пив опе­рупол­но­мочен­но­го за каж­дым ба­таль­оном, но и ре­шитель­но пре­сека­ло лю­бые про­яв­ле­ния па­никерс­тва, тру­сос­ти или не­ус­той­чи­вос­ти, го­ворит факт соз­да­ния спе­ци­аль­но­го взво­да, воз­глав­ля­емо­го не­из­вес­тным май­ором, в за­дачу ко­торо­го вхо­дило «очи­щать гар­ни­зон от пре­дате­лей и из­менни­ков».



По­доб­ный гар­ни­зон, чис­ленностью бо­лее 2000 че­ловек, раз­де­лен­ных на 4 ба­таль­она, был сфор­ми­рован и в Ма­лых Ад­жи­муш­кай­ских ка­мено­лом­нях. Счи­та­ет­ся, что в пер­вые дни обо­роны им ко­ман­до­вал под­полков­ник С.А. Ер­ма­ков – ко­ман­дир 291-го гор­но-стрел­ко­вого пол­ка 63-й гор­но-стрел­ко­вой ди­визии, а во­ен­ко­мом был ба­таль­он­ный ко­мис­сар Б.М. Се­менов, и лишь поз­же – стар­ший лей­те­нант М.Г. По­важ­ный, ко­мис­сар - стар­ший по­лит­рук А.Н. Ма­нука­лов и на­чаль­ник шта­ба - млад­ший лей­те­нант В.П. Шко­да. Сре­ди ор­га­низа­торов за­мет­ную роль сыг­рал и ба­таль­он­ный ко­мис­сар М.Н. Кар­пе­кин. Од­на­ко, оче­вид­но, что вли­яние и роль под­полков­ни­ка С.А. Ер­ма­кова вряд ли мог­ли быть зна­читель­ны­ми, учи­тывая, что ос­татки 291-го гор­но-стрел­ко­вого пол­ка ока­зав­ши­еся в рай­оне Ма­лых ка­мено­ломен и влив­ши­еся впос­ледс­твии в гар­ни­зон, нас­чи­тыва­ли лишь 86 че­ловек (на 17 мая), из ко­торых толь­ко 12 ос­новно­го сос­та­ва, а ос­таль­ные – «при­быв­ший по­лит­состав и за­дер­жанные из дру­гих час­тей», и по­дав­ля­ющее боль­шинс­тво ко­ман­ди­ров и бой­цов в ка­мено­лом­нях его (в от­ли­чие от М.Г. По­важ­но­го) прос­то не зна­ли.

Впро­чем, как по­каза­ли даль­ней­шие со­бытия, мо­раль­ные и де­ловые ка­чес­тва под­полков­ни­ка С.А. Ер­ма­кова и стар­ше­го лей­те­нан­та М.Г. По­важ­но­го не толь­ко не поз­во­лили им сов­мес­тно ре­шать воп­ро­сы, свя­зан­ные с соз­да­ни­ем гар­ни­зона Ма­лых ка­мено­ломен, но и по­меша­ли ор­га­низа­ции и про­веде­нию эф­фектив­ных бо­евых дей­ствий. Хо­тя фор­маль­но ру­ково­дил обо­роной «объ­еди­нен­ный штаб» (как его на­зывал впос­ледс­твии М.Г. По­важ­ный), фак­ти­чес­ки, в пер­вые дни боль­шую ак­тивность в этом рай­оне про­яв­ля­ли круп­ные от­ря­ды и груп­пы, на­ходив­ши­еся в се­вер­ной час­ти ка­мено­ломен и дей­ство­вав­шие самостоятельно. Среди них сво­ей ор­га­низо­ван­ностью и стрем­ле­ни­ем к соп­ро­тив­ле­нию от­ли­чались ка­вале­рис­ты из 72-й ка­вале­рий­ской ди­визии, ко­ман­ди­ры ко­торых так и не смог­ли на­ладить вза­имо­дей­ствие ни с С.А. Ер­ма­ковым, ни с М.Г. По­важ­ным.

По сло­вам на­чаль­ни­ка шта­ба 195-го ка­вале­рий­ско­го пол­ка стар­ше­го лей­те­нан­та С.Н. Бар­ли­та, все воп­ро­сы ему приш­лось ре­шать с ко­ман­ди­ром ба­таль­она, пе­хотин­цем, стар­шим лей­те­нан­том Ле­беде­вым, ка­вале­ром ор­де­на Ле­нина. Как С.Н. Бар­лит поз­же пи­сал: «В ос­новном я с ним и ор­га­низо­выва­ли обо­рону этой час­ти ка­таком­бы. Мы на­ходи­лись… на пер­вом эта­же, ни­же нас бы­ла еще ка­таком­ба и в ней то­же бы­ли бой­цы. Хо­тя был сре­ди нас один под­полков­ник и ба­таль­он­ный ко­мис­сар, но они без­дей­ство­вали. Ис­поль­зуя свое стар­шее зва­ние яко­бы ру­ково­дили… Я не­од­нократ­но пред­ла­гал… ор­га­низо­ван­но на­пасть на нем­цев… свя­зать­ся с со­сед­ней ка­таком­бой, сов­мес­тно дей­ство­вать… Они не сог­ла­шались, мо­тиви­руя, что из на­шей за­теи ни­чего не по­лучит­ся. Я со сво­ими людь­ми один не в си­лах был это­го сде­лать».

По­доб­ная по­зиция ру­ководс­тва гар­ни­зона Ма­лых ка­мено­ломен и при­вела к то­му, что на­ибо­лее ини­ци­атив­ные бой­цы и ко­ман­ди­ры, на­ходив­ши­еся в го­раз­до бо­лее слож­ных ус­ло­ви­ях (как, нап­ри­мер, груп­па ка­вале­рис­тов С.Н. Бар­ли­та на вер­хнем яру­се ка­мено­ломен, имев­шем ог­ра­ничен­ную пло­щадь и тон­кую кров­лю), ис­черпав все воз­можнос­ти соп­ро­тив­ле­ния, пред­при­нима­ли от­ча­ян­ные, за­ведо­мо об­ре­чен­ные на про­вал по­пыт­ки прор­вать­ся к бе­регу про­лива. Боль­шинс­тво та­ких групп (не­кото­рые чис­ленностью в нес­коль­ко сот че­ловек) выш­ли из ка­мено­ломен в кон­це мая – пер­вых чис­лах и­юня 1942 г. Поч­ти все они по­гиб­ли или по­пали в плен. А пе­ри­од ак­тивно­го соп­ро­тив­ле­ния гар­ни­зона Ма­лых ка­мено­ломен ока­зал­ся сов­сем ко­рот­ким.

В.В. Аб­ра­мов де­лит бо­евые дей­ствия гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен на три пе­ри­ода.

Пер­вый: с мо­мен­та ок­ру­жения (18 мая) до пер­вой га­зовой ата­ки (24 мая).

Вто­рой: с 25 мая до на­чала ав­густа 1942 г. – пе­ри­од ак­тивной обо­роны (хо­тя пос­ледние дан­ные поз­во­ля­ют счи­тать его до кон­ца ав­густа).

Тре­тий: до пос­ледних чи­сел ок­тября – пас­сивная обо­рона. (Как уже от­ме­чалось, в Ма­лых ка­мено­лом­нях вто­рой пе­ри­од был сов­сем ко­рот­ким, ви­димо, до на­чала и­юня, ког­да из-под зем­ли уш­ли нес­коль­ко круп­ных групп во­ен­нослу­жащих.)

Пер­вый пе­ри­од ха­рак­те­ризо­вал­ся ожес­то­чен­ны­ми бо­ями на по­вер­хнос­ти, по­пыт­ка­ми прор­вать коль­цо ок­ру­жения (при­чем, в не­кото­рых вы­лаз­ках учас­тво­вали ты­сячи бой­цов), а так­же стрем­ле­ни­ем дру­гих групп, сра­жав­шихся в ок­ру­жении, со­еди­нить­ся с гар­ни­зона­ми ка­мено­ломен. Так, 19 мая 1942 г. груп­па во­ен­нослу­жащих под ко­ман­до­вани­ем под­полков­ни­ка Г.М. Бур­ми­на, нас­чи­тыва­ющая по раз­ным дан­ным от 600 до 2000 че­ловек, прор­ва­лась в ка­мено­лом­ни из рай­она за­вод им. Вой­ко­ва – Ко­лон­ка, а бо­лее мел­кие груп­пы из это­го же рай­она про­бива­лись в Ад­жи­муш­кай до 22 мая.

На­ибо­лее упор­ный ха­рак­тер в это вре­мя но­сила борь­ба за во­ду, нех­ватка ко­торой на­чала ощу­щать­ся в пер­вые же дни. Все под­хо­ды к единс­твен­ным ис­точни­кам во­ды – двум ко­лод­цам на по­вер­хнос­ти (как их на­зыва­ли мес­тные жи­тели, «слад­кий» и «со­леный») – хо­рошо прос­тре­лива­лись про­тив­ни­ком с близ­ле­жащих хол­мов, и ад­жи­муш­кай­цы нес­ли тя­желые по­тери за каж­дое вед­ро во­ды. В рай­оне ко­лод­цев, ко­торые в пер­вые дни, как вспо­мина­ют ад­жи­муш­кай­цы, «пе­рехо­дили из рук в ру­ки», шли поч­ти бес­пре­рыв­ные бои. Ноч­ные вы­лаз­ки не всег­да за­кан­чи­вались ус­пешно и соп­ро­вож­да­лись ог­ромны­ми по­теря­ми. Так, учас­тник обо­роны ка­мено­ломен Г.Н. Ако­пян вспо­минал вы­лаз­ку, в ко­торой при­ходи­лось учас­тво­вать ему: «… взя­ли 4 вед­ра во­ды, а по­теря­ли око­ло 100 че­ловек. Кро­ви про­лили боль­ше, чем во­ды бра­ли, это бы­ло не­об­хо­димо, по­тому что ра­неные… уми­рали без во­ды».

В ка­мено­лом­нях во­ду ста­ли со­бирать бук­валь­но по кап­лям. Бы­ло най­де­но нес­коль­ко мест, где во­да ка­пала с по­тол­ка. Все эти мес­та на­ходи­лись под стро­гой ох­ра­ной, а соб­ранная во­да тща­тель­но учи­тыва­лась и раз­да­валась по нес­коль­ко глот­ков ра­неным в гос­пи­талях. Пос­коль­ку во­ды для боль­ных и ра­неных все рав­но не хва­тало, в гар­ни­зоне Цен­траль­ных ка­мено­ломен соз­да­ют­ся спе­ци­аль­ные ко­ман­да «со­сунов», бой­цы ко­торых вы­сасы­вали во­ду из стен, на­ходя влаж­ные мес­та. Вся до­быва­емая во­да под­ле­жала стро­жай­ше­му уче­ту и рас­пре­деле­нию служ­бой во­дос­набже­ния, воз­гла­вил ко­торую стар­ший по­лит­рук Н.П. Го­рош­ко. Впро­чем, и здо­ровые бой­цы вы­нуж­де­ны бы­ли до­бывать во­ду та­ким же спо­собом.

Не луч­ше об­сто­яло де­ло и в Ма­лых ка­мено­лом­нях, где так же со­бира­ли во­ду с водокапов, а ра­неным в пер­вые дни вы­дава­ли по од­ной сто­ловой лож­ке во­ды в сут­ки.

Для ре­шения проб­ле­мы во­дос­набже­ния, ко­торая ста­нови­лась все бо­лее ос­трой, за­щит­ни­ки Цен­траль­ных ка­мено­ломен в кон­це мая на­чали дол­бить под­ко­пы к на­руж­ным ко­лод­цам, за­вален­ным ок­ку­пан­та­ми свер­ху. Су­дя по вос­по­мина­ни­ям са­мих ад­жи­муш­кай­цев, один из этих под­ко­пов был сра­зу взор­ван фа­шис­та­ми, а вто­рой – к «со­лено­му» ко­лод­цу – уда­лось за­кон­чить 3 и­юня. На ос­но­вании ис­сле­дова­ний и рас­ко­пок, про­из­ве­ден­ных в 1969-1971 гг. С.М. Щер­ба­ком, уда­лось ус­та­новить, что дли­на под­ко­па сос­тавля­ла 20 м, вы­сота - от 1,2 до 0,96 м, ши­рина - 0,7 м. В ство­ле ко­лод­ца бы­ла со­ору­жена пло­щад­ка с руч­ным на­сосом (аль­ве­ером) и боч­кой. С ней гоф­ри­рован­ным шлан­гом бы­ла со­еди­нена вто­рая боч­ка, сто­яв­шая в на­чале под­ко­па, в ко­торую и пе­река­чива­лась во­да.

Та­ким об­ра­зом, проб­ле­ма с во­дой на ка­кое-то вре­мя бы­ла ре­шена. Но окон­ча­тель­но ре­шить ее мог­ло толь­ко на­личие ис­точни­ков во­ды под зем­лей. В свя­зи с этим в пос­ледних чис­лах мая ко­ман­до­вание при­няло ре­шение о стро­итель­стве под­земных ко­лод­цев. Су­дя по име­ющим­ся в на­шем рас­по­ряже­нии дан­ным, на­чали со­ору­жать од­новре­мен­но два ко­лод­ца – на тер­ри­тории 1-го и 2-го ба­таль­она. Ра­бота бы­ла край­не тя­желой, ка­мень при­ходи­лось дол­бить вруч­ную, ис­поль­зуя кир­ки, ло­мы, ло­паты. Бой­цы пос­то­ян­но сме­няли друг дру­га, пы­та­ясь быс­трее доб­рать­ся до во­ды. По вос­по­мина­ни­ям В.С. Козь­ми­на, учас­тво­вав­ше­го в коп­ке ко­лод­ца на тер­ри­тории 2-го ба­таль­она, в 1-м ба­таль­оне до во­донос­но­го слоя дош­ли рань­ше, но уже на дру­гой день этот ко­лодец был за­вален мощ­ным взры­вом с по­вер­хнос­ти. Единс­твен­ный ко­лодец, ко­торый уда­лось вы­рыть до кон­ца, рас­по­лагал­ся на тер­ри­тории 2-го ба­таль­она, в глу­бине ка­мено­ломен, и под­хо­ды к не­му пер­вое вре­мя ох­ра­нялись. Стро­итель­ство это­го ко­лод­ца, ви­димо, бы­ло за­кон­че­но к се­реди­не и­юля. По край­ней ме­ре, в до­кумен­тах служ­бы во­дос­набже­ния уже 14 и­юля 1942 г. упо­мина­ют­ся два ко­лод­ца – «ре­зер­вный» и «ко­лодец № 1».

Та­ким об­ра­зом, пред­при­нятые ме­ры поз­во­лили ре­шить проб­ле­му во­дос­набже­ния – с се­реди­ны ле­та во­ды бы­ло в дос­та­точ­ном ко­личес­тве и уда­лось соз­дать ее за­пасы, что све­ло на нет на­деж­ды не­мец­ко­го ко­ман­до­вания на сда­чу под­земно­го гар­ни­зона из-за жаж­ды.

В Ма­лых ка­мено­лом­нях то­же пы­тались вы­рыть под­земный ко­лодец, но про­копать его уда­лось толь­ко на 5 м, пос­ле че­го он был бро­шен. К то­му мо­мен­ту лю­дей под зем­лей ос­та­валось не так уж мно­го, и во­ды с водокапов уже хва­тало (Одес­ские по­ис­ко­вики, сос­тавляв­шие кар­ты ка­мено­ломен и об­на­ружив­шие этот ко­лодец счи­тали, что ры­ли его бой­цы из груп­пы под­полков­ни­ка С.А. Ер­ма­кова – в при­меча­ни­ях к кар­там он так и наз­ван «ко­лодец Ер­ма­кова». На наш взгляд, это не так. Ко­лодец стро­или ка­вале­рис­ты С.Н. Бар­ли­та, о чем, кста­ти, он сам вспо­мина­ет. И бро­шен он был, по­тому что груп­па С.Н. Бар­ли­та выш­ла из ка­мено­ломен в пер­вых чис­лах и­юня, в то вре­мя как С.А. Ер­ма­ков со сво­ими бой­ца­ми по­кинул ка­мено­лом­ни в се­реди­не ав­густа 1942 г.).

Пер­вый пе­ри­од обо­роны, бу­дучи сов­сем ко­рот­ким, за­кон­чился га­зовы­ми ата­ками, пос­ледс­твия ко­торых для гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен бы­ли тя­желей­ши­ми (о чем под­робнее бу­дет ска­зано ни­же). А в кон­це мая 1942 г. на­чалась ак­тивная обо­рона ка­мено­ломен – про­води­лись вы­лаз­ки, ве­лась раз­ведка, де­лались по­пыт­ки ус­та­новить связь с «Боль­шой зем­лей» и кер­чен­ским под­поль­ем.

К со­жале­нию, не счи­тая вос­по­мина­ний са­мих ад­жи­муш­кай­цев, до­кумен­тов о бо­евой де­ятель­нос­ти гар­ни­зона в на­шем рас­по­ряже­нии прак­ти­чес­ки нет. Хо­тя ре­аль­ным под­твержде­ни­ем их ак­тивнос­ти мо­гут быть раз­вед­свод­ки и до­несе­ния, пос­ту­пав­шие в штаб 47-й ар­мии. На­чиная с 20-х чи­сел мая, на­ши раз­ведчи­ки и наб­лю­дате­ли на Та­ман­ском бе­регу не­од­нократ­но от­ме­чали ожес­то­чен­ные бои на тер­ри­тории пос. Ад­жи­муш­кай. Пер­вое та­кое до­несе­ние, в ко­тором от­ме­чалось, что «по дан­ным, зас­лу­жива­ющим до­верия, в рай­оне Ад­жим-Уш­кай груп­па на­ших бой­цов в ко­личес­тве 5000 чел. про­дол­жа­ла соп­ро­тив­ле­ние про­тив­ни­ку», по­яви­лось уже 21 мая 1942 г.В пос­ле­ду­ющие дни, по­доб­ные до­несе­ния пов­то­рялись, а на­кал борь­бы в рай­оне ка­мено­ломен не спа­дал.

К со­жале­нию, не счи­тая вос­по­мина­ний са­мих ад­жи­муш­кай­цев, до­кумен­тов о бо­евой де­ятель­нос­ти гар­ни­зона в на­шем рас­по­ряже­нии прак­ти­чес­ки нет. Хо­тя ре­аль­ным под­твержде­ни­ем их ак­тивнос­ти мо­гут быть раз­вед­свод­ки и до­несе­ния, пос­ту­пав­шие в штаб 47-й ар­мии. На­чиная с 20-х чи­сел мая, на­ши раз­ведчи­ки и наб­лю­дате­ли на Та­ман­ском бе­регу не­од­нократ­но от­ме­чали ожес­то­чен­ные бои на тер­ри­тории пос. Ад­жи­муш­кай. Пер­вое та­кое до­несе­ние, в ко­тором от­ме­чалось, что «по дан­ным, зас­лу­жива­ющим до­верия, в рай­оне Ад­жим-Уш­кай груп­па на­ших бой­цов в ко­личес­тве 5000 чел. про­дол­жа­ла соп­ро­тив­ле­ние про­тив­ни­ку», по­яви­лось уже 21 мая 1942 г.В пос­ле­ду­ющие дни, по­доб­ные до­несе­ния пов­то­рялись, а на­кал борь­бы в рай­оне ка­мено­ломен не спа­дал.

Но и в ус­ло­ви­ях пол­ной изо­ляции борь­ба в рай­оне ка­мено­ломен про­дол­жа­лась и в и­юне, и в и­юле 1942 г. В и­юле тя­желей­шим уда­ром для за­щит­ни­ков ка­мено­ломен ста­ло из­вестие о па­дении Се­вас­то­поля, ведь все, кто сра­жал­ся в Ад­жи­муш­кае, ве­рили - по­ка дер­жится глав­ная ба­за Чер­но­мор­ско­го фло­та, Крым ос­та­ет­ся со­вет­ским, и о них то­же не за­будут, их не ос­та­вят. С па­дени­ем Се­вас­то­поля на­дежд на спа­сение прак­ти­чес­ки не ос­та­лось. В эти дни ря­ды за­щит­ни­ков дрог­ну­ли, что по­пытал­ся ис­поль­зо­вать про­тив­ник, заб­ра­сывая вхо­ды лис­товка­ми сле­ду­юще­го со­дер­жа­ния: «Крас­но­ар­мей­цы и ко­ман­ди­ры! Пол­то­ра ме­сяца Вы уже нап­расно ожи­да­ете по­мощи. Де­сант крас­но­ар­мей­ских сил на Крым вто­рой раз не бу­дет пов­то­рять­ся. Вы на­де­ялись на Се­вас­то­поль, но он уже с се­год­няшне­го дня на­ходит­ся в гер­ман­ских ру­ках. Ва­ши то­вари­щи под­ня­ли там бе­лый флаг и сда­лись. Мно­гие из ва­ших сол­дат пы­тались вый­ти из ка­мено­ломен, но ни один не мог проб­рать­ся на ту сто­рону. Ва­ше по­ложе­ние без­на­деж­но, ва­ше соп­ро­тив­ле­ние бес­по­лез­но. Ес­ли Вы вый­де­те из ка­мено­ломен без ору­жия, мы вам га­ран­ти­ру­ем жизнь и хо­рошее об­ра­щение. Ни­кому не нуж­но бо­ять­ся смер­ти, ни крас­но­ар­мей­цам, ни ко­ман­ди­рам, ни ком­му­нис­там. Брось­те Ва­ше бес­по­лез­ное соп­ро­тив­ле­ние и сдай­тесь в плен!»

Но и в этих ус­ло­ви­ях ко­ман­до­вание су­мело удер­жать си­ту­ацию под кон­тро­лем. Да­же ког­да пос­ле круп­ной вы­лаз­ки, про­веден­ной в ночь с 8-го на 9 и­юля, тра­гичес­ки по­гиб ко­ман­дир гар­ни­зона пол­ковник П.М. Ягу­нов, Ад­жи­муш­кай упор­но сра­жал­ся. П.М. Ягу­нов по­гиб от взры­ва гра­наты в шта­бе при ос­мотре тро­фе­ев пос­ле вы­лаз­ки. Он был по­хоро­нен с во­ин­ски­ми по­чес­тя­ми в од­ной из што­лен, не­дале­ко от вы­ходов в карь­ер к Цар­ско­му кур­га­ну. Ос­танки П.М. Ягу­нова дол­го ис­ка­ли в хо­де эк­спе­диций, но най­де­ны они бы­ли слу­чай­но в мар­те 1987 г. при про­веде­нии стро­итель­ных ра­бот. Ос­танки пер­во­го ко­ман­ди­ра гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен пе­реза­хоро­нены в брат­скую мо­гилу по ул. Ком­му­наров (Ад­жи­муш­кай).

До сен­тября в гар­ни­зоне прак­ти­чес­ки ежед­невно про­води­лись за­нятия по так­ти­ке и бо­евой под­го­тов­ке, по­лит­за­нятия, чи­тались лек­ции, про­води­лись по­литин­форма­ции о по­ложе­нии на фрон­тах, раз­да­вались по под­разде­лени­ям свод­ки Со­вин­фор­мбю­ро, при­нима­емые по ра­дио и рас­пе­чатан­ные в шта­бе на ма­шин­ке.В под­держа­нии вы­соко­го бо­ево­го ду­ха оп­ре­делен­ная роль от­во­дилась и наг­лядной аги­тации – в не­кото­рых мес­тах на сте­нах вы­рабо­ток вы­веши­вали ло­зун­ги, на­писан­ные на бу­маге. В пер­вые дни обо­роны вы­пус­ка­лись «Бо­евые лис­тки». Один из та­ких лис­тков - № 2 за 22 мая 1942 г. - был най­ден во­ен­но-по­ис­ко­вой эк­спе­дици­ей «Ад­жи­муш­кай» в 1992 г.В нем три статьи, да­ющие пред­став­ле­ние о том, что боль­ше все­го вол­но­вало ад­жи­муш­кай­цев в тот мо­мент: «Боль­ше бди­тель­нос­ти» Вах­ру­шева (или Вах­рунко­ва); «Смерть фа­шис­там», в ко­торой идет речь о бо­ях 19 и 20 мая и от­ли­чив­шихся в этих бо­ях бой­цах, млад­ше­го по­лит­ру­ка Го­лубе­ва; «Бе­речь ору­жие» за­мес­ти­теля по­лит­ру­ка Ива­нова.

В и­юле 1942 г. гар­ни­зон Цен­траль­ных ка­мено­ломен, нас­чи­тыва­ющий не бо­лее 1000 че­ловек, под ко­ман­до­вани­ем под­полков­ни­ка Г.М. Бур­ми­на (за­менив­ше­го по­гиб­ше­го П.М. Ягу­нова), вел неп­ре­рыв­ные бои, пы­та­ясь прор­вать­ся к про­ливу, и нес­коль­ко раз вы­нудив про­тив­ни­ка ос­тавлять по­селок. Силь­ная ру­жей­но-пу­лемет­ная стрель­ба в те­чение всей но­чи от­ме­чалась в раз­вед­свод­ках 47-й ар­мии 10, 20, 23 и 29 и­юля, при­чем 20 и­юля в 5-00 фа­шис­ты от­кры­ли по по­сел­ку стрель­бу из ар­тилле­рий­ских ору­дий, рас­по­ложен­ных на го­ре Мит­ри­дат, что сви­детель­ство­вало о зах­ва­те Ад­жи­муш­кая и при­лега­ющей тер­ри­тории за­щит­ни­ками ка­мено­ломен.

Лишь в ав­густе бо­евая ак­тивность гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен ста­ла па­дать, ког­да под зем­лей ос­та­лось нес­коль­ко сот че­ловек, и рез­ко уве­личи­лась смер­тность от ис­то­щения и бо­лез­ней. По дан­ным про­тив­ни­ка, с и­юля в гар­ни­зоне хле­ба не бы­ло, к сен­тябрю ежед­невный ра­ци­он вклю­чал 150 грамм са­хара и 20 грамм «су­повых про­дук­тов», а так­же кос­ти, шку­ры и ко­пыта ло­шадей, за­битых еще в мае, из ко­торых ос­тавши­еся в жи­вых за­щит­ни­ки ва­рили пох­лебку. Ре­зали на ку­соч­ки и ва­рили ко­жаные рем­ни. Мел­кие груп­пы бой­цов вы­ходи­ли из ка­мено­ломен, пы­та­ясь соб­рать на по­лях вок­руг по­сел­ка ко­лос­ки яч­ме­ня и тра­ву.

Ос­тавши­еся в жи­вых ад­жи­муш­кай­цы впос­ледс­твии пи­сали: «К ав­густу ме­сяцу я, как, ве­ро­ят­но, и мно­гие дру­гие из за­щит­ни­ков ка­такомб, со­вер­шенно по­терял ощу­щение вку­са. Я не по­нимал вку­са то­го, что ел, то ли это слад­кое, горь­кое, кис­лое…» … «Жизнь ста­нови­лась все тя­желее и тя­желее, лю­ди ста­ли пух­нуть от го­лода... Толь­ко и бы­ло – раз­го­воры о еде. Вспо­мина­ли, как ку­шали рань­ше до­ма. Осо­бен­но мо­лодые бой­цы… Ста­ло сов­сем не­выно­симо, ста­ли есть все, что по­пада­лось: ло­шадей, со­бак, ко­шек и в пос­леднее вре­мя ста­ли есть крыс, их там бы­ло очень мно­го… Лю­ди уми­рали, их хо­рони­ли там же, еле при­сыпа­ли зем­лей, не бы­ло ни у ко­го сил на боль­шее. Да­же ле­жали око­ло нас тру­пы умер­ших по нес­коль­ко дней».

Но да­же в этих ус­ло­ви­ях все еще чет­ко ра­бота­ли шта­бы, по­литот­дел и дру­гие служ­бы, ежед­невно сос­тавля­лись стро­евые за­пис­ки, пос­то­вые ве­домос­ти, спис­ки умер­ших и по­гиб­ших.

И в ав­густе все еще про­води­лась раз­ведка, со­вер­ша­лись вы­лаз­ки, обс­тре­лива­ли про­тив­ни­ка из ам­бра­зур. Кос­венным под­твержде­ни­ем бо­евой ак­тивнос­ти гар­ни­зона в это вре­мя мож­но счи­тать фра­зу из пись­ма ди­рек­то­ра Кер­чен­ско­го ар­хе­оло­гичес­ко­го му­зея го­род­ско­му го­лове, да­тиро­ван­ное 21 ав­густа 1942 г., в ко­тором выс­ка­зыва­лась прось­ба о вклю­чении «в штат му­зея смот­ри­теля для Цар­ско­го кур­га­на, ны­не на­ходя­щего­ся в во­ен­ной зо­не(под­чер­кну­то мною – В.С.),но в бли­жай­шее вре­мя пот­ре­бу­юще­го ох­ра­ны и наб­лю­дения».

2 сен­тября 1942 г. в свя­зи с вы­сад­кой не­мец­ко­го де­сан­та на Та­ман­ский по­лу­ос­тров рух­ну­ли пос­ледние на­деж­ды ад­жи­муш­кай­цев на спа­сение. В эти дни за­щит­ни­кам, еще имев­шим си­лы, был от­дан при­каз, мел­ки­ми груп­па­ми ухо­дить из ка­мено­ломен. А пос­ле се­рии мощ­ных взры­вов, про­из­ве­ден­ных фа­шис­та­ми в Цен­траль­ных ка­мено­лом­нях в 20-х чис­лах сен­тября, ор­га­низо­ван­ное соп­ро­тив­ле­ние здесь прак­ти­чес­ки прек­ра­тилось, и под зем­лей ос­та­лось нем­но­гим бо­лее сот­ни че­ловек в раз­ных час­тях ка­мено­ломен.

В Ма­лых ка­мено­лом­нях ре­шение о вы­ходе бы­ло при­нято еще в се­реди­не и­юля, а в се­реди­не ав­густа (14 и 17) из-под зем­ли выш­ли во­ен­нослу­жащие из груп­пы С.А. Ер­ма­кова. По не­кото­рым дан­ным, под­полков­ник С.А. Ер­ма­ков на бе­регу про­лива по­гиб, а ба­таль­он­ный ко­мис­сар Б.М. Се­менов по­пал в плен. Не­боль­шая груп­па за­щит­ни­ков, во гла­ве со стар­шим лей­те­нан­том М.Г. По­важ­ным, ук­рывша­яся в са­мых даль­них ту­пико­вых штоль­нях, в си­лу ма­лочис­леннос­ти бы­ла уже нес­по­соб­на к ре­шитель­ным дей­стви­ям, ви­димо, пол­ностью де­мора­лизо­вана, и прос­то от­тя­гива­ла не­из­бежный мо­мент вы­хода.

Способы борьбы оккупантов против подземного гарнизона

Га­зовые ата­ки яви­лись для ад­жи­муш­кай­цев пол­ной не­ожи­дан­ностью, что вы­зыва­ет не­кото­рое удив­ле­ние, так как под зем­лей бы­ло не­мало лю­дей, знав­ших или слы­шав­ших о по­пыт­ках ис­поль­зо­вания га­зов ок­ку­пан­та­ми про­тив пар­ти­зан в Ма­лых ка­мено­лом­нях в но­яб­ре-де­каб­ре 1941 г., да и раз­веддан­ные о под­го­тов­ке га­зовых атак в гар­ни­зон пос­ту­пали. Пред­став­ля­ет­ся ве­ро­ят­ным, что ко­ман­до­вание гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен, зная, что по­доб­ные ме­роп­ри­ятия в 1941 г. ока­зались прак­ти­чес­ки без­ре­зуль­тат­ны­ми, не уч­ло раз­ни­цу в ха­рак­те­ре вы­рабо­ток и не ожи­дало, что пос­ледс­твия пус­ка га­зов ока­жут­ся на этот раз столь ка­тас­тро­фичес­ки­ми.

В лю­бом слу­чае, ок­ку­пан­ты до­бились ожи­да­емо­го эф­фекта – 24 мая во вре­мя пер­вой га­зовой ата­ки в ка­мено­лом­нях воз­никла па­ника, и к жер­твам от удушья при­бави­лись за­дав­ленные в тем­ных под­земных га­лере­ях. Учас­тник обо­роны В.С. Козь­мин впос­ледс­твии пи­сал: «Газ, пу­щен­ный нем­ца­ми, зас­тал ме­ня в ох­ра­нении вхо­да… Я си­дел на кам­не ли­цом к вы­ходу, ус­лы­шал сза­ди шум (гул), ог­ля­нув­шись, уви­дел тем­ную сте­ну, дви­гав­шу­юся ко мне. Лю­дей не бы­ло вид­но. Я не сра­зу со­об­ра­зил в чем де­ло, но ког­да пер­вые клу­бы ды­ма нак­ры­ли ме­ня, по­нял… Я упал за ка­мень, зак­рыв нос пи­лот­кой. В это вре­мя гул пе­рерос в то­пот ног и тя­желое ды­хание… К ве­черу газ рас­се­ял­ся».

Опи­сание это­го страш­но­го дня сох­ра­нилось и в днев­ни­ке Са­рико­ва-Тро­фимен­ко, най­ден­ном в ка­мено­лом­нях в 1944 г.: «…грудь мою что-то так сжа­ло, что ды­шать сов­сем не­чем. Слы­шу крик, шум, быс­тро схва­тыва­юсь, но бы­ло уже поз­дно… Чувс­твую, что я за­дыха­юсь, те­ряю соз­на­ние, па­даю на зем­лю, кто-то под­нял и по­тащил к вы­ходу. При­шел в се­бя. Мне да­ли про­тиво­газ. Те­перь быс­тро к де­лу спа­сать ра­неных, что бы­ли в гос­пи­тале… Воп­ли, раз­ди­ра­ющие сто­ны, кто мо­жет – идет, кто мо­жет – пол­зет, кто упал с кро­вати и толь­ко сто­нет: «По­моги­те, ми­лые друзья! Уми­раю, спа­сите!» … Я не бу­ду опи­сывать, что де­лалось в гос­пи­тале на Цен­траль­ной, та­кая же кар­ти­на, как и у нас, но ужа­сы бы­ли по всем хо­дам, мно­го тру­пов ва­лялось, по ко­торым еще по­лужи­вые ме­тались то в од­ну, то в дру­гую сто­рону… Чу! Слы­шит­ся пес­ня «Ин­терна­ци­она­ла». Я пос­пе­шил ту­да. Пе­ред мо­ими гла­зами сто­яли че­тыре лей­те­нан­та. Об­нявшись, они в пос­ледний раз про­пели про­летар­ский гимн «За то­вари­ща Ста­лина!» Выс­трел. «За Ро­дину! За на­шу лю­бимую пар­тию Ле­нина-Ста­лина!» Выс­трел. Че­тыре тру­па не­под­вижно ле­жали. Ка­кой-то по­лусу­мас­шедший схва­тил­ся за ру­ко­ят­ку «мак­си­ма» и на­чал стре­лять ку­да по­пало».

Пос­ле пер­вой га­зовой ата­ки на тер­ри­тории толь­ко од­но­го ба­таль­она, в ко­тором слу­жил ав­тор днев­ни­ка, бы­ло под­ня­то и по­хоро­нено 824 тру­па.И хо­тя по­тери по­гиб­ши­ми в ос­таль­ных ба­таль­онах мог­ли быть не столь ве­лики,ог­ромное ко­личес­тво во­ен­нослу­жащих, не имев­ших про­тиво­газов, выш­ли на по­вер­хность, и сда­лись в плен. Часть из них бы­ла расс­тре­ляна при вы­ходе из ка­мено­ломен. Уже в пос­ледних чис­лах мая, по сви­детель­ству учас­тни­ков обо­роны, ка­мено­лом­ни опус­те­ли – на 3 и­юня 1942 г. гар­ни­зон Цен­траль­ных ка­мено­ломен нас­чи­тывал лишь око­ло 3000 че­ловек.

Поч­ти не­деля по­надо­билась ад­жи­муш­кай­цам, что­бы по­хоро­нить по­гиб­ших, вос­ста­новить бо­ес­по­соб­ность пос­ле га­зовых атак и най­ти средс­тво, за­щища­ющее от га­зов. Пов­се­мес­тно в ка­мено­лом­нях, на­чиная с 25 мая, стро­ят «га­зо­убе­жища», от­го­ражи­вая тол­сты­ми ка­мен­ны­ми стен­ка­ми ту­пико­вые от­се­ки вы­рабо­ток. Эти ук­ры­тия ока­зались дос­та­точ­но на­деж­ным средс­твом за­щиты от га­зов для ос­тавших­ся под зем­лей бой­цов и в даль­ней­шем све­ли на нет эф­фектив­ность ис­поль­зо­вания хи­мичес­ко­го ору­жия, при­меня­емо­го фа­шис­та­ми нес­коль­ко не­дель.

Сле­ду­ет от­ме­тить, что не­мец­кие ис­точни­ки го­ворят лишь об ата­ках с при­мене­ни­ем ды­мовых ша­шек и гра­нат.По­доб­ные ут­вер­жде­ния мож­но встре­тить и в вос­по­мина­ни­ях не­кото­рых ад­жи­мушай­цев, что впол­не объ­яс­ни­мо – не во все рай­оны под­земных вы­рабо­ток га­зы до­ходи­ли, кое-где кон­цен­тра­ция га­за бы­ла сов­сем не­боль­шой, кое-где о га­зовых ата­ках толь­ко слы­шали. Собс­твен­но га­зовым ата­кам дей­стви­тель­но пред­шес­тво­вали «ды­мопус­ки», как на­зыва­ли их учас­тни­ки обо­роны. Как пред­став­ля­ет­ся, целью этих «ды­мопус­ков», про­веден­ных 22-23 мая, мог­ло быть оп­ре­деле­ние ско­рос­ти и нап­равле­ния дви­жения воз­душных по­токов по ка­мено­лом­ням пе­ред ре­ша­ющи­ми га­зовы­ми ата­ками. О том, что фа­шис­ты дей­стви­тель­но ис­поль­зо­вали от­равля­ющие ве­щес­тва, сви­детель­ству­ют ис­сле­дова­ния, про­веден­ные в 1973 г. спе­ци­алис­та­ми Во­ен­ной ака­демии хи­мичес­кой за­щиты, а в 1984 г. – Крым­ско­го ме­дицин­ско­го ин­сти­тута, ус­та­новив­шие, что кро­ме наг­не­тания га­за (или ды­ма) при по­мощи ком­прес­со­ров, ис­поль­зо­вались ме­тал­лохло­рид­ные гра­наты и ды­мовые шаш­ки, при сго­рании ко­торых об­ра­зу­ют­ся фос­ген и хло­раце­тофе­нон.О на­личии у не­мец­ких вой­ск на Крым­ском фрон­те хи­мичес­ко­го ору­жия из­вес­тно и из раз­вед­сво­док 51-й ар­мии.

Не ме­нее тя­желым ис­пы­тани­ем для ад­жи­муш­кай­цев ста­ли и под­рывные ра­боты, про­води­мые ок­ку­пан­та­ми на про­тяже­нии всей обо­роны. Взры­вы про­из­во­дились ави­абом­ба­ми, ко­торые фа­шис­ты зак­ла­дыва­ли в спе­ци­аль­но вы­дол­блен­ные на по­вер­хнос­ти шур­фы. При этих взры­вах об­ва­ливал­ся по­толок, об­ра­зуя мно­готон­ные за­валы, и воз­ни­кала силь­ная удар­ная вол­на, от ко­торой труд­но бы­ло ус­то­ять на но­гах. Как вспо­мина­ли за­щит­ни­ки ка­мено­ломен, у мно­гих из ушей и но­са шла кровь, бы­ли да­же слу­чаи по­меша­тель­ства.

Иног­да под за­вала­ми ока­зыва­лись жи­вые лю­ди. Один из та­ких слу­ча­ев вспо­минал С.Н. Бар­лит. Взры­вом за­вали­ло двух ка­заков – из-под за­вала слыш­ны бы­ли их сто­ны, но по­мочь им не мог­ли, так как нем­цы че­рез об­ра­зовав­шу­юся сквоз­ную во­рон­ку обс­тре­лива­ли про­ходы. Лишь ночью этих бой­цов дос­та­ли – силь­но «по­мятых, но жи­вых». Спас­ло их то, что они си­дели под сте­ной, дер­жа меж­ду ног вин­товки, ко­торые и удер­жа­ли об­ру­шив­ши­еся ка­мен­ные пли­ты. Но го­раз­до ча­ще ра­зоб­рать мно­готон­ные за­валы бы­ло не­воз­можно, и ад­жи­муш­кай­цы еще дол­го слы­шали за­тиха­ющие сто­ны сво­их уми­ра­ющих под за­вала­ми то­вари­щей.

Пер­вое вре­мя, ког­да лю­дей в ка­мено­лом­нях бы­ло мно­го, за­щит­ни­ки нес­ли от этих об­ва­лов зна­читель­ные по­тери. Так, в Ма­лых ка­мено­лом­нях 29 мая от та­кого взры­ва по­гиб весь ко­ман­дно-по­лити­чес­кий сос­тав 3-го ба­таль­она, соб­ранный ком­ба­том на со­веща­ние, а поз­же – поч­ти весь лич­ный сос­тав это­го же ба­таль­она. Не­кото­рые вспо­мина­ли, что та­кая же судь­ба пос­тигла в Цен­траль­ных ка­мено­лом­нях один их гос­пи­талей.

Бо­роть­ся с та­кими взры­вами на­учи­лись толь­ко со вре­менем, соз­дав спе­ци­аль­ные ко­ман­ды «слу­хачей», бой­цы ко­торых па­рами об­хо­дили ка­мено­лом­ни, пы­та­ясь по ха­рак­терно­му сту­ку оп­ре­делить, где фа­шис­ты дол­бят ка­мень для оче­ред­ных шур­фов. При об­на­руже­нии та­ких мест лич­ный сос­тав из это­го рай­она эва­ку­иро­вал­ся. Но и не­мец­кие са­перы пы­тались раз­но­об­ра­зить так­ти­ку, зак­ла­дывая шур­фы в шах­матном по­ряд­ке, или ус­тра­ивая боль­шой ин­тервал вре­мени меж­ду зак­ла­дыва­ни­ем взрыв­чатки и са­мим взры­вом.

По­доб­ные взры­вы ока­зались од­ним из на­ибо­лее эф­фектив­ных средств борь­бы с под­земны­ми гар­ни­зона­ми, осо­бен­но в ус­ло­ви­ях дос­та­точ­но пол­ной ин­форми­рован­ности ок­ку­пан­тов о мес­то­рас­по­ложе­нии на­ибо­лее важ­ных объ­ек­тов – шта­бов, гос­пи­талей, ко­лод­цев, га­зо­убе­жищ-ка­зарм. В вы­пис­ке из ра­ди­оте­лег­раммы № 2154 опе­ратив­ной груп­пы «D» от 20 и­юня 1942 г. есть сле­ду­ющая фра­за: «Этой ко­ман­де уда­лось за­полу­чить и пре­дос­та­вить в рас­по­ряже­ние вер­махта кар­ту под­земных ук­репле­ний се­вер­нее Кер­чи, где все еще на­ходят­ся раз­гром­ленные рус­ские час­ти, сре­ди них мно­го ко­мис­са­ров и офи­церов…» Факт по­луче­ния не­мец­ки­ми ка­ратель­ны­ми ор­га­нами кар­ты ка­мено­ломен под­твержда­ет­ся и дру­гими дан­ны­ми. Взя­тый в плен на за­воде им. Вой­ко­ва ря­довой 530-го стрел­ко­вого пол­ка 156-й стрел­ко­вой ди­визии П.Т. Ар­маш во вре­мя со­дер­жа­ния в Кер­чен­ской тюрь­ме слы­шал от на­ходив­шихся там плен­ных ад­жи­муш­кай­цев, что в и­юне из-под зем­ли вы­шел и сдал­ся ра­бот­ник шта­ба, ка­питан, вы­дав­ший нем­цам кар­ты вы­рабо­ток.

При­меня­лись взры­вы кров­ли, в от­ли­чие от дру­гих ме­тодов воз­дей­ствия, на про­тяже­нии всей обо­роны. Имен­но пос­ле се­рии мощ­ней­ших взры­вов в 20-х чис­лах сен­тября об­ра­зовал­ся, так на­зыва­емый, «ли­ней­ный» за­вал, поч­ти раз­де­лив­ший Цен­траль­ные ка­мено­лом­ни на две час­ти, бы­ли за­сыпа­ны все ста­рые вхо­ды, и гар­ни­зон прак­ти­чес­ки прек­ра­тил ор­га­низо­ван­ное соп­ро­тив­ле­ние. Ви­димо, с не­удач­ной по­пыт­кой про­чеса ка­мено­ломен в се­реди­не ок­тября свя­зана и се­рия взры­вов, про­веден­ная с 18 по 31 ок­тября, соп­ро­вож­давшая опе­рацию по лик­ви­дации пос­ледних групп. Од­на­ко, хо­тя в «До­несе­нии о бан­ди­тиз­ме в Кры­му» от­ме­чалось, что «плен­ные, ко­торые взя­ты при нас­тупле­нии ру­мын во вто­рой по­лови­не ок­тября бы­ли боль­шей частью в ис­то­щен­ном сос­то­янии» и «осаж­денных этих пе­щер в кон­це унич­то­жения нель­зя рас­смат­ри­вать, как бан­ду в пол­ном смыс­ле это­го сло­ва», а, по сло­вам А.Г. Сте­панен­ко, боль­шая часть ос­та­вав­шихся в ка­мено­лом­нях бой­цов и ко­ман­ди­ров пос­ле взры­вов в се­реди­не ок­тября по­гиб­ла, ок­ку­пан­там по­надо­билось еще поч­ти две не­дели для окон­ча­тель­но­го по­дав­ле­ния под­земной кре­пос­ти в Ад­жи­муш­кае.

Пос­ледние за­щит­ни­ки ка­мено­ломен бы­ли взя­ты в плен 28, 29 и 31 ок­тября 1942 г. В Цен­траль­ных и Ма­лых ка­мено­лом­нях бы­ло пле­нено по 7 че­ловек: Г.М. Бур­мин, И.П. Па­рахин, В.М. Ле­виц­кий, Ф.И. Хра­мов, В.И. Жел­тов­ский, А.А. При­лежа­ев, В.А. Ко­хан, М.Г. По­важ­ный, В.П. Шко­да, Б.А. Дри­кер, С.Ф. Иль­ясов, Н. Шев­ченко, Л.Ф. Хам­цо­ва, З.В. Гав­ри­люк. Впро­чем, ка­кие-то груп­пы в ка­мено­лом­нях еще ос­та­вались – из­вес­тно, что 14 но­яб­ря бы­ли зах­ва­чены про­тив­ни­ком еще 20 че­ловек, во гла­ве со стар­шим лей­те­нан­том, обс­тре­ляв­шие ру­мын­ский пост.

В то же вре­мя не ис­клю­чено, что имен­но бой­цы, вы­шед­шие в пос­ледние не­дели из ка­мено­ломен и не су­мев­шие ле­гали­зовать­ся в го­роде или уй­ти в Крым­ские ле­са (что бы­ло прак­ти­чес­ки не­воз­можно), ка­кое-то вре­мя про­дол­жа­ли ук­ры­вать­ся, а мо­жет быть да­же ока­зывать соп­ро­тив­ле­ние в не­кото­рых дру­гих рай­онах.

Та­ким об­ра­зом, весь ар­се­нал ак­тивных средств, ис­поль­зо­ван­ных ок­ку­пан­та­ми (и «оп­равдав­ших» се­бя в борь­бе про­тив пар­ти­зан в но­яб­ре-де­каб­ре 1941 г.) ока­зал­ся не­дос­та­точ­но эф­фектив­ным для по­дав­ле­ния соп­ро­тив­ле­ния со­вет­ских вой­ск в ка­мено­лом­нях в 1942 г. Это соп­ро­тив­ле­ние про­тив­ник так и не смог по­давить си­лой ору­жия – ка­мено­лом­ни бы­ли взя­ты дли­тель­ной оса­дой.

Од­ним из са­мых слож­ных до сих пор ос­та­ет­ся воп­рос о чис­леннос­ти гар­ни­зона Цен­траль­ных Ад­жи­муш­кай­ских ка­мено­ломен. В най­ден­ном в 1944 г. днев­ни­ке Са­рико­ва-Тро­фимен­ко на­зыва­ет­ся ко­личес­тво 15 тыс. че­ловек. В не­мец­ких до­кумен­тах - 7550 («Обоб­щенное до­несе­ние о борь­бе с со­вет­ским дви­жени­ем соп­ро­тив­ле­ния в ка­мено­лом­нях Ад­жим-Уш­кай») и 5000 («До­несе­ние о бан­ди­тиз­ме в Кры­му»). Есть и дру­гие дан­ные, ко­торые вряд ли сле­ду­ет при­нимать всерь­ез. Про­тиво­речия в дан­ных про­тив­ни­ка вы­зыва­ют не­кото­рое не­до­уме­ние, а ог­ромный раз­рыв с дан­ны­ми днев­ни­ка Са­рико­ва-Тро­фимен­ко и кос­венны­ми све­дени­ями о по­терях гар­ни­зона в пер­вые дни (там же) зас­тавля­ет в оче­ред­ной раз за­думать­ся, так сколь­ко же че­ловек бы­ло в гар­ни­зоне?

Ра­нее, от­ме­тив на­иболь­шую, на наш взгляд, дос­то­вер­ность не­мец­ких до­кумен­тов, мы при­нима­ли за ос­но­ву при рас­че­те по­терь и чис­леннос­ти гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен чис­ло 7550. Од­на­ко ана­лиз тек­ста до­кумен­та поз­во­ля­ет сог­ла­сить­ся с И.П. Кон­дра­новым, быв­шим за­веду­ющим Пар­тий­ным ар­хи­вом Крым­ской об­ласти, в том, что 7550 – это об­щее чис­ло за­щит­ни­ков ка­мено­ломен. Пос­коль­ку, чис­ленность гар­ни­зона Ма­лых ка­мено­ломен из­вес­тна дос­та­точ­но точ­но – 2011 (по дру­гим дан­ным 2211) че­ловек, чис­ленность гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен дол­жна бы­ла сос­тавлять 5000-5500 че­ловек

Ес­ли взять эту циф­ру за ос­но­ву, то про­тиво­речия в до­кумен­тах ис­че­за­ют. Та­кое чис­ло – 5000 – ука­зыва­ет­ся в ди­рек­ти­ве за 29 мая 1942 г., столь­ко же на­зыва­ет «До­несе­ние о бан­ди­тиз­ме в Кры­му» (где речь мо­жет ид­ти о гар­ни­зоне Цен­траль­ных ка­мено­ломен). Мож­но до­пус­тить, что при проч­те­нии и пе­репе­чат­ке днев­ни­ка Са­рико­ва-Тро­фимен­ко, ко­торый из­вестен нам толь­ко в ко­пи­ях, из-за осо­бен­ностей по­чер­ка или нев­ни­матель­нос­ти к чис­лу 5000 бы­ла при­писа­на еди­ница. По­доб­ные при­меры оши­бок или опе­чаток при за­писи чи­сел и дат нам из­вес­тны, как в днев­ни­ке Са­рико­ва-Тро­фимен­ко, так и в днев­ни­ке А.И. Кла­буко­ва, так­же най­ден­но­го под зем­лей. Чис­ленность гар­ни­зона в 5000 че­ловек сра­зу объ­яс­ня­ет и яв­ное не­со­от­ветс­твие за­писи за 2-3 и­юня 1942 г., где от­ме­ча­ет­ся, что гар­ни­зон нас­чи­тыва­ет до 3000 че­ловек, и, сле­дова­тель­но, 12000 он по­терял в хо­де пер­вых га­зовых атак, в то вре­мя как про­тив­ник (вряд ли склон­ный к пре­умень­ше­нию сво­их ус­пе­хов) за­фик­си­ровал сда­чу в плен из Цен­траль­ных ка­мено­ломен лишь 1000 че­ловек.

Ко­неч­но в «Обоб­ща­ющем до­несе­нии…» нет упо­мина­ния о смер­ти за­щит­ни­ков ка­мено­ломен от га­зовых атак, но раз­ни­цу меж­ду чис­ленностью гар­ни­зона и сум­мой сдав­шихся в плен и ос­тавших­ся в жи­вых и сос­тавля­ют по­тери по­гиб­ши­ми от га­зов – от 1000 до 1500 че­ловек, что не про­тиво­речит на­шим преж­ним рас­че­там.

Чис­ленность гар­ни­зона в 5000 че­ловек объ­яс­ня­ет мно­гое: и не­дос­та­ток сил для про­рыва коль­ца ок­ру­жения, и воз­можность раз­ме­щения в под­земных вы­работ­ках, и во­об­ще со­пос­та­вима с чис­ленностью дру­гих от­ря­дов и групп, ожес­то­чен­но сра­жав­шихся в раз­личных рай­онах Кер­чи.

Бы­ли ли эти жер­твы оп­равда­ны и не­об­хо­димы, и ра­ди че­го от­да­вали свои жиз­ни за­щит­ни­ки Ад­жи­муш­кая, уже вы­пол­нившие свой долг до кон­ца, прик­рыв пе­реп­ра­вы? От­вет на этот воп­рос вряд ли сле­ду­ет ис­кать в об­ласти во­ен­ной стра­тегии и це­лесо­об­разнос­ти.

Ко­неч­но, не вы­зыва­ет сом­не­ния, что толь­ко стой­кость и жер­твен­ность, про­яв­ленные бой­ца­ми и ко­ман­ди­рами арь­ер­гардов Крым­ско­го фрон­та, поз­во­лили эва­ку­иро­вать зна­читель­ное ко­личес­тво вой­ск с Кер­чен­ско­го по­лу­ос­тро­ва. Эти вой­ска сыг­ра­ли зна­читель­ную роль в пос­ле­ду­ющих бо­евых дей­стви­ях, не поз­во­лив ре­али­зовать гер­ман­ско­му ко­ман­до­ванию опе­ратив­ный план «Блю­хер I», по ко­торо­му не­мец­кие вой­ска дол­жны бы­ли фор­си­ровать Кер­чен­ский про­лив и нас­ту­пать на Кав­каз че­рез Та­ман­ский по­лу­ос­тров ле­том 1942 г.

Борь­ба на Кер­чен­ском по­лу­ос­тро­ве, на­ряду с ге­ро­ичес­кой обо­роной Се­вас­то­поля, зас­та­вило гер­ман­ское ко­ман­до­вание на­чать зап­ла­ниро­ван­ное на юге нас­тупле­ние лишь в кон­це и­юня - на­чале и­юля, что сыг­ра­ло зна­читель­ную роль в об­щем раз­ви­тии со­бытий на юж­ном кры­ле со­вет­ско-гер­ман­ско­го фрон­та в 1942 г.

Дли­тель­ное соп­ро­тив­ле­ние в ка­мено­лом­нях соз­да­вало для гер­ман­ско­го ко­ман­до­вания слож­ную об­ста­нов­ку в рай­оне Кер­чи вплоть до осе­ни 1942 г., и от­вле­кало от ре­шения дру­гих за­дач си­лы, вы­нуж­денно ис­поль­зо­вав­ши­еся на по­дав­ле­ние этих оча­гов соп­ро­тив­ле­ния.

Борь­ба под­земно­го гар­ни­зона Цен­траль­ных ка­мено­ломен по­каза­ла, что круп­ная, во­ору­жен­ная и хо­рошо ор­га­низо­ван­ная груп­па мо­жет дли­тель­ное вре­мя ока­зывать упор­ное соп­ро­тив­ле­ние про­тив­ни­ку в под­земных вы­работ­ках. Все ме­тоды, при­меня­емые ок­ку­пан­та­ми, ока­зались ма­ло­эф­фектив­ны­ми, и си­лой ору­жия фа­шис­ты так и не смог­ли зас­та­вить под­земную кре­пость сдать­ся.

Но – глав­ное – борь­ба под­земных гар­ни­зонов Ад­жи­муш­кая в оче­ред­ной раз про­демонс­три­рова­ла вы­сочай­шие мо­раль­ные ка­чес­тва, ве­личие ду­ха, стой­кость и спо­соб­ность к са­мопо­жер­тво­ванию бой­цов и ко­ман­ди­ров Крас­ной Ар­мии. Не му­жес­тво об­ре­чен­ных и от­ча­яв­шихся лю­дей, а их твер­дая уве­рен­ность в окон­ча­тель­ной по­беде над вра­гом ста­ла стер­жнем этой По­беды.

Это лишь очень краткая информация по обороне Аджимушкайских каменоломен, была скопирована с сайта Военно-археологические экспедиции Аджимушкай и является кропотливой и многолетней работы многих людей приезжающих в Аджимушкай каждый год в августе. Стоит побывать в катакомбах хоть раз и вы никогда не забудете те чувства, которые охватят вас при прохождении по мрачным и сырым залам и туннелям Аджимушкайского подземного лабиринта, скрывающего тайны героического противостояния подземного гарнизона.

2014 год, небольшая группа Краснодарских поисковиков отправилась в город-герой Керчь для участия в ежегодной Военно-археологической экспедиции Аджимушкай.

Огромный, двухэтажный паром, медленно рассекая морскую гладь Керченского пролива, переправлял нашу группу на уже Российскую землю, Керченского полуострова. Тёплый морской воздух, крики чаек и вот уже отчётливо: справа, по курсу, видны очертания Маяка, того самого, где в 1942 году развернулись отчаянные и кровопролитные бои; слева, видна Полуразрушенная часть крепости Еникале и часть массивных укреплений форта, именно сюда пытались прорваться бойцы из окруженного подземного гарнизона, именно здесь проходила спешная эвакуация групп армий Крымского фронта на берег Таманского полуострова. 50 минут переправы и маршрутка мчит нас по ухабистым дорогам, проезжая посёлок Опасное и поднимаясь на гору, замечаем справа прекрасный пейзаж небольшой части мыса Хрони, зоркий глаз поисковиков сразу замечает, что южный склон горы испещрён воронками разного диаметра, так же видны небольшие участки траншей, здесь в Декабре 1941 года высаживалась часть войск Керченско-Феодосийской десантной операции, прыгая в ледяную воду и выплывая на берег, бойцы сходу штурмовали вражеские укрепления на мысах Хрони, Зюк и Тархан, здесь же в мае 1942 года, вели оборонительные бои небольшие группы советских войск, давая возможность основным силам отступающих армий эвакуироваться на Таманский берег. Первое, что бросалось в глаза по пути следования, так это огромное количество Российских флагов, реющих, практически над каждым домом.



И вот мы стоим возле огромного и величественного комплекса посвящённого Героической обороны Аджимушкайских каменоломен, но наша цель, это полевой лагерь поисковиков, проходим за комплекс и нашему взору открывается изуродованная мощными взрывами Аджимушкайская цитадель, когда то ровная поверхность с небольшим числом наружных разработок, превратилась в огромные провалы и овраги поросшие травой, мелким кустарником и дикой ежевикой, повсюду словно освобождаясь от земли и торсы смотрят на нас немые свидетели, опаленные войной, битые пулями и осколками скальные породы, тут и там зияют черные проёмы подземелья…

Наш ориентир, это белый памятник времён гражданской войны, поставлен первым красным партизанам, воевавшим в малых катакомбах, справа от него расположен лагерь поисковиков. Встретили нас радушно, мы как раз попали на обед, все поисковики находились в подземной столовой и приходили в чувства после очень сытного обеда))) воспользовавшись моментом мы утолили жажду водой из водокапов (вкус незабываемый). Выбрали место для палатки затем посоветовавшись, единогласно решили присоединится к группе, работающей на одном из завалов в Малых катакомбах.


Спустившись в проём оказались в кромешной тьме, из глубины катакомб сквозняк принёс прохладу, температура в среднем около +7+8 градусов в особо отдалённых штольнях температура может достигать +6 градусов.




И вот первые лучи фонариков стали выхватывать из тьмы стены, потолок, чёрные проёмы коридоров, штолен, пол завален большими камнями, без света здесь можно вывихнуть и даже сломать ногу. Первыми нашими находками при зачистке культурного слоя пола, стали две звезды с головного убора красноармейцев, в этот день ребята с которыми мы работали заканчивали зачистку тупиковой комнаты и не большой части похода. После ужина, по традиции начальником экспедиции Симоновым Владимиром Владимировичем был подведён итог проведённой за день поисковой работы всех групп (в этот день я впервые услышал про отряд Светлосанова который попал в окружение в Булганакских каменоломнях и так же как и в Аджимушкайских продолжал сражаться, а так же о непонятной, одновременной гибели большого количества раненных солдат).

На второй день мы попали на "настоящее дело", а именно на разбор завала, задача группы куда мы вошли как усиление, разбор и зачистка небольшого участка завала, на наличие прохода,а также сбор вещевой информации находящейся на дне комнаты или коридора и непосредственно в самом конусе воронки (днём ранее при разработке завала в его толще были обнаружены разрозненные фрагменты останков человека, а также небольшой вещевой материал.
Основная цель будущей серии разведовательных шурфов, это поиск штаба третьего батальона в котором на момент мощного подрыва с поверхности, проходило собрание почти всего комсостава 3-го батальона, события этого дня донёс до нас неустановленный офицер участник обороны каменоломен, ведший дневник, этот дневник будет найден в Малых катакомбах: " 29.05.42. Взрывали над нашим расположением и вследствие обвалов погиб почти весь состав командиров 3-го батальона, созванный комбатом на совещание"(Абрамов,1983,с.22.). Где-то неподалёку от нашего места проведения раскопок в январе 1966 года был частично раскопан завал, были найдены останки командира роты 3-го батальона лейтенанта Табунца З.В.; командира взвода лейтенанта Остапишина и несколько других военнослужащих (с тех пор этот завал именуют - завал Табунца). У погибших нашли личные документы, а у писаря, сержанта Ярофеева в полевой сумке списки личного состава почти всего 3-го батальона.

Работы производились внунри каменоломни




затем планомерно перешли на поверхность

Последующие дни работы на этом участке выявили что это была небольшая комната в которой компактно расположились две кровати, разрозненные костные фрагменты останков нескольких человек, из вещевого материала стрелянные гильзы как винтовочные, так и пистолетные отечественного производства, несколько обломков карандашей, кожанный ремень от немецкой винтовки, два обломанных приклада от винтовки Моссина и т.д.; особенно запомнились карманные часы очевидно они принадлежали кому то из погибших. В последствии мы узнаем, что это место уже было ранее отработано Одесскими поисковиками много лет назад.

В местах подрывов образовывались провалы и проёмы через которые проводились боевые и разведывательные вылазки защитников гарнизона. Немцы старались засыпать их, причём в ход шло всё и автомобильные части, и трупы животных, земля, тырса в общём всё, что могло препятствовать вылазкам. На этом фото хорошо видна часть кровати гражданского исполнения глубина залегания небольшая.

Дальнейшие работы на данном участке были прекращены ввиду очень опасного потолка целика раздробленного мощным взрывом, возможно и не одним. Что ж, мы вынуждены покинуть это место, но мы не прощаемся, мы говорим :"До скорой встречи!"

И переходим на другой участок расположенный неподалёку от лагеря...

На этом участке работы велись в течении двух дней, планировался небольшой шурф для исследования небольшого участка дна штольни одного из многочисленных завалов. На пути следования вглубь завала выкидывались тонны тырсы, земли и камней, благодаря общим усилиям дружной команды нам удалось достичь дна штольни и более того мы попали в так называемую "низовку" (это место выработки камня расположенное ниже уровня основных выработок)как показывает опыт пред идущих лет эти места всегда полны вещевым материалом. В самой глубине раскопанного тоннеля царил мрак, из под завала тянуло холодом, мы едва улавливали запах тлена и сырости, сложно представить, но эти камни никогда не видели солнечного света.Вглубь уходящей "низовки" всё чаще стали попадаться различные вещи и предметы: скомканный большой отрезок тонкой кожи чёрного цвета, остатки металлического патронного ящика, гильза от нагана и т.д. Примерно в двух метрах над уровнем пола в стене была обнаружена пуля, работы на этом участке были остановлены, так как для проведения дальнейших работ требуется спец техника.


На фото наш шурф: находящийся внизу обязан одевать каску, так как цепочка, передающих на поверхность вёдер с тырсой и камнями, состояла из 6-7 человек, любое неверное движение и вниз летят обломки породы, а каска надёжно защищает голову.
Вот и на этом участке работы приостановленны, экспедиция подходит к концу, остаётся мало времени, а ведь ещё так много: нужно и хочется сделать... Впереди нас ждут ещё более интересные и значимые находки!

Новый день, новые шурфы, Стас пытается за что то зацепиться, то тут, то там делаем пробные шурфы, ищем завал с остатками сложенной стенки из точёного ракушечника. Расчищаем небольшой участок перед массивным завалом, отчётливо видно несколько уцелевших рядов сложенных без раствора блоков, перед нами небольшой проход в отгороженную с двух сторон комнату. На входе лежали малые пехотные лопатки (сапёрки) с отломанными черенками, несколько советских монет, чуть поодаль под большим обломком скалы был обнаружен раздавленный чугунный котёл слева от него на выступе целика лежала советская каска и нижняя часть бакелитовой капсулы смертника, крыжечку от него мы обнаружим на следующий день, когда расчистим часть завала примерно на полтора метра, там же будет ещё одна каска.






Разобрав часть стены нам удалось частично расчистить небольшой угол, среди серой тырсы попадались в большом количестве фрагменты морской травы, возможно здесь была "лежанка" красноармейца, здесь же лежали два штыка от винтовки Мосина и вдруг, перебирая культурный слой: смеси остатков высохшей морской травы, тырсы, опилок, а также продуктов горения в виде угольных вкраплений, луч фонарика выхватывает из темноты гранёный бок чёрной бакелитовой капсулы солдатского жетона, за какие то доли секунд успеваешь прочувствовать весь спектр нахлынувших чувств и эмоций, капсула с навинченной крышкой... Увы, но в донышке капсулы рукой неизвестного солдата было старательно просверлено небольшое отверстие и первоначальное значение "медальона" было утрачено, он был превращён в мундштук, что это халатность, суеверие или характерная черта советского солдата: с презрением смотреть смерти в глаза и кануть в века неизвестности, став частью ратного подвига в яростной борьбе с врагом?... Как бы там не было, но горечь утраты камнем ложится на душу, ещё один солдат пополнил строй пропавших без вести.
Последние дни экспедиции провели на расчистке завала где был обнаружен разбитый котёл, удалось дойти до противоположной стены в результате чего была зачищена часть комнаты площадью примерно в 12 квадратных метров в верхних слоях конуса обвала попадались металлические части кабины грузовика и всевозможный мусор военных лет, коим немцы пытались засыпать проёмы от взрывов, дабы пресечь вылазки бойцов подземного гарнизона. Расчищая последний участок вдоль стены в том месте куда уходил выступ не допиленной скалы, образуя своеобразную нишу были обнаружены останки бойца видимо взрыв застал его в сидячей позе на этом самом выступе, который возможно служил бойцу местом отдыха, среди останков были обнаружены шинельные пуговицы, обувь и головной убор отсутствовали, личность солдата установить не удалось. Зачистить пол не представилось возможным, так как объём работ и ограниченное количество времени(а точнее его полное отсутствие)позволяло лишь "законсервировать" завал до следующей экспедиции.

Вот ещё несколько фото с работ из разных участков каменоломен как Малых так и Больших:
Одесская группа на распиле скалы

Тобольцы и Ростовчане штурмуют завал

Павел "жахает", что не расколется - распилется

Обвал опасных участков завала

Братская могила в Малых катакомбах

Не полное общее фото участников экспедиции 2014 года

вот немного фотографий окрестностей:
Руины завода имени Войкова







Вход в Царский курган

Эльтиген или Огненная земля





Вид из амбразуры железобетонного наблюдательного бункера немцев

Остатки разрушенной советскими войсками при отступлении береговой обороны

Весь документальный материал, а также фото были взяты здесь: vk.com/club1088915
20 Июля 2015 года стартует ежегодная международная экспедиция "Аджимушкай 2015".